— Что сделаю я для людей?! — сильнее грома крикнул Данко.
И вдруг он разорвал руками себе грудь и вырвал из нее свое сердце и высоко поднял его над головой.
М. Горький
Астронавт.
(Капитан Звездолета)
Блог посещает достаточно большой круг читателей, посему ради интереса, ну и разумеется, в виде подарка предоставляю читатель опрос. Опрос необычен тем, что читателю самому предлагается выбрать интересующие его темы. Право выбора. Обычно читателя или зрителя пичкают чем-то по программе, не интересуясь хочет он это смотреть или слушать, или нет. Поэтому Вестник практический не смотрит ТВ. Сделайте сами свой выбор, что вам больше интересно из предложенных тематик. В конце концов право выбора это одно из ценных качеств в нынешнее время. Кроме того можно добавить собственный комментарий, что интересно в нынешнем бушующем мире.
Не удивляйтесь списку, Вестник может пролить Свет не только в этих областях. Ничего особенного в этом если честно не вижу. Обычная работа.
Опрос закрытый что бы исключить фактор толпы. Каждый выбирает по своему решению. Ну и конечно для комфорта выбирающих.
Хотелось бы больше читать
Дополнение.
Смелее. Опрос не несет никакого двойного дна. Мне просто интересно мнение читателя. Никакой перепеси кто к чему проявляет интерес не веду. Чистое любопытство. Неужели вам не интерсно сделать выбор самостоятельно?
P.S
В эпилоге стоит сделать выдержку. Хотя весь расказ интересен.
(Выдержки)
Чтение и радиопередачи не могли заменить то, чего не хватало первым астронавтам. Нужен был труд, причем творческий, к которому привыкли эти люди. И вот тогда было предложено комплектовать экипажи людьми увлекающимися. Считалось, что чем именно они увлекаются — безразлично, лишь бы это давало им занятие в полете. Так появились пилоты, которые были страстными математиками. Появились штурманы, занимающиеся изучением древних рукописей. Появились инженеры, отдающие все свободное время поэзии... В летных книжках астронавтов прибавился еще один — знаменитый двенадцатый — пункт: «Чем увлекаетесь?»
Здесь начинается личное дело капитана Алексея Зарубина...
Еще три страницы — и я понимаю, почему Алексей Зарубин единогласно был назначен командиром «Полюса». В этом человеке самым необыкновенным образом уживались «лед и пламень», спокойная мудрость исследователя и бешеный темперамент бойца. Наверное, поэтому его посылали в самые рискованные полеты. Он умел выходить из самых, казалось бы, безнадежных положений.
...Два листа в бортовом журнале не заполнены. А на третьем, залитом чернилами, наискось сделана надпись: «Телеуправление нарушено. Лучи рассеиваются каким-то препятствием. Это (зачеркнуто)... Это конец...» Но тут же, у самого края листа, выведено другим — четким почерком: «Телеуправление восстановлено. Индикатор мощности показывает четыре единицы. Капитан отдает всю энергию своих микрореакторов, и мы не можем ему помешать.
Тревожно звенел контрольный сигнал индикатора. Стрелка, вздрагивая, опускалась к нулю. Радиолуч встретил препятствие, телеуправление прервалось.
Стрелка стояла неподвижно. Зарубин повернул штурвал регулятора мощности. Оранжерея наполнилась гулом моторов охлаждающей системы. Зарубин долго вращал штурвал — до отказа, до упора. Перешел на другую сторону щита, снял ограничитель и еще дважды повернул штурвал. Гул превратился в надсадный, пронзительный, звенящий рев.
Зарубин ждал...
Он потерял представление о времени. Ревели микрореакторы, доведенные почти до взрывного режима, выли, стонали двигатели охлаждающей системы. Содрогались хрупкие стены оранжереи...
Нужно было ждать, пока новые — огромной мощности — сигналы дойдут до ракеты и, отразившись, вернутся обратно.
Капитан ждал...
Наконец какая-то сила заставила его встать и подойти к приборному щиту. Стрелка индикатора мощности переместилась к зеленой черте. Мощность сигналов теперь была достаточна для управления ракетой. Зарубин слабо улыбнулся, сказал: «Ну вот...» — и взглянул на расходометр. Энергия расходовалась в сто сорок раз быстрее, чем предусматривал расчет...
— Я знал, что вы придете, — сказал он, поспешно надевая очки.
— Идемте, это рядом. В пути была авария.
— Но мы долетели. Обнаружили оранжерею и картины... Нашли записку капитана.
— Что там было?
— Только три слова: «Через невозможное вперед!»
Тихо в опустевших коридорах Архива. Окна полуоткрыты, морской ветер шевелит тяжелые шторы. Размеренно, упорно накатываются волны. Кажется, они повторяют три слова: «Через невозможное — вперед!» Тишина, потом приходит волна и выплескивает: «Через невозможное — вперед!» И снова тишина...
